Большой террор

Большой террор — серия репрессий и политических преследований в СССР, в 1936–1938. Название дано по книге Р. Конквеста «Большой террор» (англ. The Great Terror). Период репрессий 1937–1938 гг. называется «Ежовщиной» и связан с народным комиссаром внутренних дел Ежовым.

Массовые репрессии периода «ежовщины» осуществлялись руководством страны на основании «спущенных на места» Николаем Ежовым цифр «плановых заданий» по выявлению и наказанию т.н. «врагов народа».

В ходе «ежовщины» к арестованным нередко применялись пытки, не подлежавшие обжалованию приговоры к расстрелу часто выносились без судебного разбирательства и немедленно приводились в исполнение.

По данным современных историков, общее число лиц, осужденных к высшей мере наказания и расстрелянных в период «ежовщины» за два года (1937-38) составляет 681 692 человек.

Предпосылки массовых репрессий 1937—1938 годов

К предпосылкам «Большого террора» относят убийство Сергея Кирова 1 декабря 1934 г. 1 декабря 1934 г. ЦИК СССР приняли постановление «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик» следующего содержания:

При расследовании дела об убийстве Кирова Сталин приказал разра­батывать «зиновьевский след», обвинив в убийстве Кирова Г. Е. Зиновьева, Л. Б. Ка­менева и их сторонников. Через несколько дней начались аресты бывших сторонников зиновьевской оппозиции, а 16 декабря были арестованы сами Каменев и Зиновьев. 28-29 декабря 14 чело­век, непосредственно обвинённых в организации убийства, были приговорены к расстрелу. В приговоре утверждалось, что все они были «активными участниками зиновьев­ской антисоветской группы в Ленинграде», а впоследствии — «под­польной террористической контрреволюционной группы», которую возглавлял так называемый «Ленинградский центр». 9 января 1935 г. в Особом совещании при НКВД СССР по уголовному делу «ленинградской контрреволюционной зиновьевской группы Сафарова, Залуцкого и других» были осуждены 77 человек. 16 января были осуждены 19 обвиняемых по де­лу так называемого «Московского центра» во главе с Зиновьевым и Каменевым. Все эти дела были грубо сфабрикова­ны.

О. Г. Шатуновская в письме А. Н. Яковлеву утверждает, что «в личном архиве Сталина при нашем расследовании был обнаружен собственноручно составленный список двух сфабрикованных им «троцкистско-зиновьевских террористических центров» — Ленинградского и Московского».

В течение нескольких последовавших лет Сталин использо­вал убийство Кирова как повод для окончательной расправы с бывшими политическими противниками, возглавлявшими различные оп­позиционные течения в партии в 1920-е годы или принимавшими в них участие. Все они были уничтожены по обвинениям в террористической деятельности.

В за­крытом письме ЦК ВКП(б) «Уроки событий, связанных с зло­дейским убийством тов. Кирова», подготовленном и разосланном на места в январе 1935, помимо предъявления Каменеву и Зиновьеву повторных обвинений в руководстве «Ленинградским» и «Московским центрами», которые являлись «по сути дела замаскированной формой белогвардейской организации», Сталин напоминал и об иных «антипартийных группировках», существовавших в истории ВКП(б) — «троцкистах», «демократических централистах», «рабочей оппозиции», «пра­вых уклонистах» и др. Это письмо на местах следовало рассматривать как прямое указание к действию.

26 января 1935 г. Сталин подписал постановление Политбюро о высылке из Ленинграда на север Сибири и в Якутию 663 бывших сторонников Зиновьева. Одновременно 325 бывших оппозицио­неров были переведены из Ленинграда на партийную работу в другие районы. Аналогичные действия предпринимались и в других местах. Так, например, 17 января 1935 г. Политбю­ро ЦК КПУ поставило вопрос о необходимости перевода бывших активных троцкистов и зи­новьевцев из крупных промышленных центров республики и о подготовке материалов на исключённых из партии, в том числе за при­надлежность к «троцкистскому и троцкистско-зиновьевскому блоку».

В марте-апреле 1935 г. Особое совещание при НКВД СССР осудило ряд известных партийных деятелей (А. Г. Шляпников и др.), поддержавших в 1921 г. во время дискуссии по материалам X съезда партии платформу «рабочей оппозиции», по сфальсифицированному делу о создании «контрреволюционной организации — группы „рабочей оппозиции“».

В январе-апреле 1935 г. органы НКВД «раскрыли» так называемое «крем­левское дело», в рамках которого была арестована группа служащих правительственных учреждений в Кремле по обвинению в создании террористической группы, готовившей покушения на руководителей государст­ва. В связи с этим делом 3 марта 1935 г. был снят с поста секретаря ЦИК СССР Авель Енукидзе. Его сменил бывший прокурор СССР И. А. Акулов, которого, в свою очередь, сменил первый заместитель А. Я. Вышинский.

27 мая 1935 г. приказом НКВД СССР в республиках, краях и областях были организованы особые тройки НКВД, в состав которых входили начальник Управления НКВД, начальник Управления милиции и областной прокурор.

Московские процессы в период «ежовщины»

Массовые репрессии периода «ежовщины» (1937—1938) осуществлялся на основании «спущенных на места» Ежовым цифр «плановых заданий» по выявлению и наказанию людей, вредивших советской власти (так называемых «врагов народа»).

В период 1936—1938 состоялись три больших открытых процесса над бывшими высшими функционерами компартии, которые были в 20-е годы связаны с троцкисткской или правой оппозицией. За рубежом их назвали «Московскими процессами» (англ. «Moscow Trials»).

Обвиняемым, которых судила Военная коллегия Верховного суда СССР, вменялось в вину сотрудничество с западными разведками с целью убийства Сталина и других советских лидеров, роспуска СССР и восстановления капитализма, а также организация вредительства в разных отраслях экономики с той же целью.

• Первый Московский процесс над 16 членами так называемого «Троцкистско-Зиновьевского Террористического Центра» состоялся в августе 1936. Основными обвиняемыми были Зиновьев и Каменев. Помимо прочих обвинений, им инкриминировалось убийство Кирова и заговор с целью убийства Сталина.
• Второй процесс (дело «Параллельного антисоветского троцкистского центра») в январе 1937 прошёл над 17 менее крупными функционерами, такими как Карл Радек, Юрий Пятаков и Григорий Сокольников. 13 человек расстреляны, остальные отправлены в лагеря, где вскоре умерли.
• Третий процесс в марте 1938 состоялся над 21 членами так называемого «Право-троцкистского блока». Главным обвиняемым являлся Николай Бухарин, бывший глава Коминтерна, также бывший председатель Совнаркома Алексей Рыков, Христиан Раковский, Николай Крестинский и Генрих Ягода — организатор первого московского процесса. Все обвиняемые, кроме трёх, казнены. Раковский, Бессонов и Плетнёв тоже были расстреляны в 1941 году уже без суда и следствия.

Ряд западных обозревателей в то время считали, что вина осуждённых, безусловно, доказана. Все они дали признательные показания, суд был открытым, отсутствовали явные свидетельства пыток или накачивания наркотиками. Немецкий писатель Леон Фейхтвангер, присутствовавший на Втором московском процессе, писал:

Людей, стоявших перед судом, ни в коем случае нельзя было считать замученными, отчаявшимися существами. Сами обвиняемые представляли собой холеных, хорошо одетых мужчин с непринужденными манерами. Они пили чай, из карманов у них торчали газеты… По общему виду это походило больше на дискуссию… которую ведут в тоне беседы образованные люди. Создавалось впечатление, будто обвиняемые, прокурор и судьи увлечены одинаковым, я чуть было не сказал спортивным, интересом выяснить с максимальной степенью точности все происшедшее. Если бы этот суд поручили инсценировать режиссеру, то ему, вероятно, понадобилось бы немало лет, немало репетиций, чтобы добиться от обвиняемых такой сыгранности…»

Позднее стала преобладающей точка зрения, что обвиняемые подвергались психологическому давлению и признательные показания были вырваны силой.

В мае 1937 сторонники Троцкого основали в США комиссию Дьюи. На московских процессах Георгий Пятаков дал показания, что в декабре 1935 он летал в Осло для «получения террористических инструкций» от Троцкого. Комиссия утверждала, что, по показаниям персонала аэродрома, в этот день никакие иностранные самолёты на нём не приземлялись. Другой обвиняемый, Иван Смирнов, признался в том, что принял участие в убийстве Сергея Кирова в декабре 1934, хотя в это время уже год находился в тюрьме.

Комиссия Дьюи составила 422 страничную книгу «Невиновны», утверждавшую, что осужденные были невиновны, а Троцкий не вступал ни в какие соглашения с иностранными державами, никогда не рекомендовал, не планировал и не пытался восстановить капитализм в СССР.

Репрессии в армии

В июне 1937 также состоялся суд над группой высших офицеров РККА, включая Михаила Тухачевского, т. н. «Дело антисоветской троцкистской военной организации». Обвиняемым вменялось планирование военного переворота 15 мая 1937.

В состав Специального судебного присутствия, приговорившего обвиняемых к смертной казни, входило 9 человек; из них пятеро (Блюхер, Белов, Дыбенко, Алкснис, Каширин, Горячев) сами были вскоре репрессированы и расстреляны (Блюхер умер в Лефортовской тюрьме от пыток в конце ноября 1938).

Чистка внутри НКВД

Назначение Ежова

Во время первого московского процесса наркомом внутренних дел и главой генерального управления госбезопасности являлся Генрих Ягода. Он активно участвовал в расследовании убийства Кирова, которое легло в основу судебного процесса.

Процесс состоялся в августе 1936, и уже в сентябре Ягода был перемещён на пост наркома связи, 4 апреля 1937 арестован. В феврале 1938 предстал на Третьем московском процессе, где был обвинён в сотрудничестве с иностранными разведками и убийстве Максима Горького. Как указывает исследователь Восленский М. С., механика террора была такова, что Ягода, главный организатор Первого московского процесса, оказался в качестве подсудимого на третьем.

По воспоминаниям советского разведчика Орлова А. М. (он же Берг, Гольдин, «Швед» и др.), в 1938 году во время чистки бежавшего в США, Ягода в 1936 году никак не предвидел своё скорое смещение, «весной [1936 года] он получил приравненное к маршальскому звание генерального комиссара государственной безопасности и новый военный мундир, придуманный специально для него».

26 сентября 1936 года наркомом внутренних дел вместо Ягоды назначен Ежов, под руководством которого были проведены Второй и Третий Московские процессы, и «Дело военных». Сама чистка 1937—1938 годов ассоциируется, в первую очередь, с именем Ежова («ежовщина»). В этот период вычищены были в том числе и 2273 сотрудников НКВД, в 1939 году Берией было репрессировано ещё 937 сотрудников НКВД.

Ягода был арестован 5 апреля 1937 года, в феврале 1938 года представ на показательном Третьем московском процессе, где он был обвинён в убийстве Максима Горького, а также Куйбышева и Менжинского. После его ареста были также репрессированы родители Ягоды, его пять сестёр, и жена.

При обыске у Ягоды было изъято множество вещей, составивших длинный список из 130 пунктов: «Вин разных 1229 бут.», «Коллекция порнографических снимков 3904 шт.», «Пальто дамских разных заграничных 9 шт.», «Кожаных и замшевых курток заграничных 11 шт.», «Заграничного сукна 23 куска», «Фотоаппаратов заграничных 9» и др. Вскоре после ареста Ягоды был арестован также и его личный друг Александр Лурье, через которого, по версии следствия, Ягода организовывал махинации с бриллиантами.

На момент проведения в СССР чистки Троцкий Л. Д. был ещё жив. В своей статье в «Бюллютене оппозиции» он назвал обвинение Ягоды в «троцкистском заговоре» — «фантастическим»:

Чистка

В 1937—1938 были арестованы и расстреляны такие сотрудники НКВД как бывшая «правая рука» Ягоды, один из организаторов «философского парохода» Я. С. Агранов, один из выдвиженцев Ягоды Буланов П. П., А. Я. Лурье, обвинённый в подготовке «теракта» против Ежова Г. Е. Прокофьев, Ф. И. Эйхманс, Л. М. Заковский, организатор «дела „Весна“» И. М. Леплевский, начальник охраны Сталина К. В. Паукер, один из организаторов «кировского потока» Г. А. Молчанов, В. А. Балицкий, З. Б. Кацнельсон, С. Г. Фирин, Л. Б. Залин, С. М. Шпигельглас, начальник строительства канала Москва — Волга Берман М. Д. и другие работники НКВД которые сами принимали непосредственное участие в проведении массового террора.

До сих пор остаётся непонятным арест начальника охраны Сталина К. В. Паукера; по свидетельствам современников, отношения Сталина с Паукером были доверительными. За верную службу Сталин наградил Паукера орденами Ленина и Красного Знамени, и двумя автомобилями, кадиллак и линкольн. В 1938 году на Третьем московском процессе Паукер был объявлен немецким шпионом. В июле 1937 года охрану Сталина возглавил Дагин И. М., вскоре тоже арестованный. Дагин был расстрелян в феврале 1940 года, новым начальником охраны Сталина, на этот раз окончательно, стал Власик Н. С.

4 мая 1937 года был арестован выдвиженец Ягоды, один из организаторов Первого московского процесса наркомвнудел Белоруссии Молчанов Г. А.. Молчанов заставил подсудимого Гольцмана «признаться» в том, что он якобы встречался в 1932 году с сыном Троцкого Л. Д., Львом Седовым, в гостинице «Бристоль» в Копенгагене, тогда как на самом деле эта гостиница была снесена ещё в 1917 году, а секретарь Молчанова перепутал её с гостиницей «Бристоль» в Осло. Кроме того, сам Лев Седов в это время являлся студентом Высшей технической школы в Берлине, и на момент «встречи» в Копенгагене на самом деле сдавал экзамены в Берлине.

15 ноября 1937 года был расстрелян один из старейших чекистов, Бокий Г. И., член Петроградского ВРК и даже член «Союза борьбы за освобождение рабочего класса».

Как отмечают в своей работе «1937. Большая чистка. НКВД против ЧК» Михаил Тумшис и Александр Папчинский, в ходе чистки НКВД были расстрелян в том числе главный организатор пресловутого «Шахтинского дела» Евдокимов Е. Г., на допросе «признавшийся» в сотрудничестве с разведками четырёх государств.

Показательно и то, что выступавшие по Шахтинскому делу общественными обвинителями Осадчий и Шеин по делу Промпартии проходили уже обвиняемыми. Наконец, в 1938 году был расстрелян Крыленко Н. В., в 1930 году выступавший гособвинителем на процессе по Делу Промпартии.

Арестованный уже Берией бывший начальник Главного управления НКВД, и правая рука Ежова в проведении террора, Фриновский М. П. на допросе показал, что все «вскрытые» чекистами подпольные террористические заговоры на самом деле были сфальсифицированы путём систематических избиений подсудимых с целью получить от них признательные показания.

С началом террора, 4 июля 1937 года застрелился начальник НКВД Харьковской области Соломон Мазо. 8 июля 1937 года застрелился замнаркомвнудела Курский В. М.. 17 февраля 1938 года при загадочных обстоятельствах скончался прямо в кабинете начальника Главного управления госбезопасности НКВД выдвиженец Ягоды Слуцкий А. А., один из организаторов специальных операций НКВД за границей. 13 мая 1938 года застрелился начальник управления НКВД по Московской области Каруцкий.

Изменения состава НКВД в ходе чистки

В ходе Большого Террора из НКВД, в первую очередь, вычищались:

• большевики с дореволюционным партстажем (их доля упала с 20,83 % в 1934 году до 4 % на 1 сентября 1938 года), на смену которым пришли коммунисты, набранные по «ленинскому призыву» (доля вступивших в партию в 1925—1928 увеличилась с 1 % до 66 %, 1929—1932 с 0 % до 38 % за тот же период). Доля лиц 1895 и более ранних годов рождения при этом упала с 56,25 % до 4,95 %, доля лиц 1901—1905 годов рождения, наоборот, возросла с 6,25 % до 46,15 %, лиц 1906—1910 годов рождения — с 0 % до 29,12 %;
• лица с некомуннистическим прошлым (бывшие эсеры, меньшевики, анархисты и др.): их доля упала с 31,25 % суммарно на 1 июля 1934 года до 0,65 % на 1 июля 1938 года. По окончании террора единственным членом руководства НКВД с некоммунистическим прошлым остался сам Берия Л. П., который в молодости был связан с азербайджанской националистической партией мусаватистов;
• увеличилась доля рабочих (с 23,96 % до 28,67 %) и крестьян (с 17,71 % до 30 %), снизилась доля служащих (с 25 % до 18 %), а также «помещиков, торговцев, мелких предпринимателей и кустарей» (с 28,13 % до 12 %). Суммарная доля рабочих и крестьян в руководстве НКВД увеличилась с 42 % в 1934 году до 60 % на 1 сентября 1938 и до 80 % на 1939 год;
• за тот же период 1 июля 1934 — 1 сентября 1938 увеличилась доля русских (с 31,25 % до 56,67 %) и украинцев (с 5,21 % до 6,67 %, на 1 июля 1939 года до 12,42 %), снизилась доля евреев (с 38,54 % до 21,33 %, на 1 июля 1939 года до 3,92 %; согласно мемуарам Хрущёва Н. С. и сына Берии Л. П. Берии С. Л., массовая чистка НКВД от евреев имела место уже в 1939 году по окончании основной волны террора), латышей (с 7,29 % до 0 %) и поляков (с 4,17 % до 0,67 %, на 1 июля 1939 года до 0 %). Также из НКВД были вычищены все поголовно обрусевшие немцы. Кроме того, с назначением Берии в два раза выросла доля грузин (с 3,33 % на 1 сентября 1938 года до 6,98 % на 1 января 1940 года);

Исследователь Наумов Л. А. считает, что подобные резкие изменения состава НКВД не являлись результатом осознанной политики, а появились вследствие борьбы между целым рядом чекистских «кланов»: «людьми Ягоды», «людьми Ежова», «украинцами» (чекистами, служившими на Украине), «северокавказцами», «туркестанцами» и др. В результате взаимоистребления этих кланов произошло массовое выдвижение наверх новых кадров с «чистыми анкетами», в которых не было никакого компромата.

Влияние смены наркомвнуделов на изменения состава НКВД

Можно выделить по крайней мере три основные «волны» массовых кадровых перестановок в НКВД. Первая была связана с назначением на пост наркомвнудела 10 июля 1934 года Ягоды Г. Г., фактически возглавлявшего это учреждение и ранее.

Вторая «волна» началась с назначением 26 сентября 1936 года Ежова Н. И., начавшего по крайней мере с лета 1937 года массово вычищать из НКВД сотрудников, назначенных своим предшественником, и расставлять на ключевые посты своих собственных выдвиженцев под предлогом борьбы с «заговорщиками», убившими Кирова С. М. 1 декабря 1934 года. Исследователь Наумов А. А. называет первой «группой Ежова», пришедшей в НКВД, Литвина М. И. (застрелился в 1939 году), Шапиро И. И., Цесарского В. Е., Жуковского С. Б. В целом в своём наркомате Ежов опирался на «кланы» так называемых «северокавказцев» (чекистов, во время Гражданской войны служивших на Северном Кавказе) и «туркестанцев» (чекистов, во время Гражданской войны служивших в Сибири, и затем переведённых в Среднюю Азию). Так как Ежов во многом опирался на кадры, переведённые с Северного Кавказа, чистка НКВД там была минимальной; по собственному признанию самого же Ежова, «Везде я чистил чекистов. Не чистил их только лишь в Москве, Ленинграде и на Северном Кавказе…».

По свидетельству бывшего чекиста Шрейдера М. П., бывший выдвиженец Ягоды Фриновский после его падения с готовностью «перебежал» на сторону Ежова, и вызвался арестовывать Ягоду. По другим свидетельствам, также на сторону Ежова «перебежал» Агранов Я. С.

В целом по своему социальному происхождению, национальному составу, образовательному уровню, партстажу на первых порах выдвиженцы Ежова ничем не отличались от выдвиженцев Ягоды.

Третья, и последняя «волна» началась уже после проведённого в основном Ежовым Большого Террора, с назначением Берии Л. П. 25 ноября 1938 года. В первые годы работы Берии на посту наркомвнудела масштабы государственного террора резко сократились, проведена массовая чистка НКВД от активно участвовавших в Большом Терроре назначенцев Ежова (в том числе были репрессированы выдвиженцы Ежова Фриновский М. П. и Евдокимов Е. Г.), частично реабилитированы репрессированные в 1937—1938 лица.

В своём наркомате Берия на первых порах старался опираться на своих бывших сослуживцев из Грузии. В результате доля грузин в руководстве НКВД выросла с 3,33 % на 1 сентября 1938 года до 6,98 % на 1 января 1940 года.

Исследователь Борис Соколов называет первыми «людьми Берии», введёнными им в высшее руководство НКВД, следующих лиц:

• Кобулов Б. З., бывший замнаркомвнудела Грузии, и его брат Кобулов А. З.;
• Гоглидзе С. А., бывший наркомвнудел Грузии
• Рапава А. Н., бывший председатель Совнаркома Абхазии
• Меркулов В. Н., бывший заведующий промышленно-транспортным отделом ЦК Компартии Грузии
• Деканозов В. Г., бывший глава Госплана Грузии

Все эти лица были репрессированы только в 1953 году после падения самого Берии.

Механизм самоистребления НКВД

Как пишет исследователь Наумов А. А.

Чистка НКВД сопровождалась рядом маневров, призванных «усыпить» самих чекистов. В 1935 году введены высшие специальные звания «комиссаров государственной безопасности». Из 37 высших чекистов, имевших эти звания в 1935 году, к 1941 году осталось в живых всего двое.

Параллельно с началом чистки летом 1937 года на сотрудников НКВД «посыпался» ряд высших наград, в том числе множество орденов Ленина. Кроме того, на фоне чистки проходила целая кампания славословий в адрес чекистов и наркомвнудела Ежова лично. Аресты высших чинов НКВД в ряде случаев проводились под видом вызовов в Москву «на повышение».

Для уничтожения уже выдвинувшихся в ходе чистки НКВД сотрудников Ежова в самом НКВД была проведена сложная реорганизация, широко практиковались переводы перед арестами на различные вспомогательные должности; так, Фриновский М. П. был переведён на пост наркома ВМФ СССР, Заковский Л. М. на пост начальника строительства Куйбышевского гидроузла. В целом, чистка НКВД сопровождалась непрерывными кадровыми перемещениями. Отставка наркома Ежова имела характер сложной многоходовой комбинации: 8 апреля 1938 года он был назначен по совместительству наркомом водного транспорта СССР, одновременно оставаясь и наркомом внутренних дел. 23 ноября сам же Ежов подал в отставку с поста наркомвнудела, которая была принята уже 25 декабря. Предлогом для отставки стало бегство не ставших дожидаться своего ареста полпреда НКВД по Дальнему Востоку Люшкова Г. С. и наркомвнудела Украины Успенского А. И.

В постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) об отставке Ежова с поста наркомвнудела ничего не указывало о будущем аресте: упоминалось лишь о его «болезненном состоянии, не дающим возможности руководить одновременно двумя большими наркоматами». Арест последовал только в апреле 1939 года. Незадолго до отставки Ежова при невыясненных обстоятельствах погибла его жена Хаютина Е. С.

При аресте Ежова, согласно рапорту капитана госбезопасности Щепилова 11 апреля 1939 года, в ящике письменного стола обнаружены пули, завёрнутые в бумажки с надписями карандашом: «Зиновьев», «Каменев» и «Смирнов». В целом протокол обыска Ежова выглядит гораздо скромнее, чем у его предшественника: четыре пистолета, из них три спрятанные за книгами, и три также спрятанные за книгами бутылки водки.

Параллельно поэтапному падению Ежова также поэтапно происходило и возвышение Берии, в августе 1938 года переведённого из Грузии в центр. 22 августа назначен первым замнаркомвнудела, 8 сентября начальником 1-го управления НКВД, 29 сентября — начальником Главного управления госбезопасности НКВД и, наконец, 25 ноября — наркомом внутренних дел СССР.

Сталин начал широко использовать метод перевода неугодных лиц на вспомогательные должности ещё во время борьбы за власть в 1920-е годы. Главный оппонент Сталина, Троцкий, после долго подготавливавшейся отставки с ключевых постов наркомвоенмора и предреввоенсовета был назначен на вспомогательную должность председателя концессионного комитета, один из его сторонников Муралов Н. И. переведён из Москвы в Северо-Кавказский военный округ. «Зиновьевец» Сокольников Г. Я. переводился с поста наркомфина на должности зампреда Госплана СССР, практиковались переводы оппозиционеров послами за границу.

Атмосфера чистки в НКВД смогла создать для заместителей начальников управлений и начальников отделов возможность быстро выдвинуться, уничтожив, в том числе и физически, своих же собственных начальников. Другим методом разрушения «спаянных» чекистских «кланов» были перемещения руководящих работников из одного региона СССР в другой.

По мнению исследователя Наумова А. А., чистка аппарата НКВД на местах началась в июле 1937 года с Украины. Служивший ранее на Украине нарком внутренних дел УССР Балицкий В. А. был перемещён на Дальний Восток для проведения там чистки, однако уже месяцем позднее и сам был репрессирован уже там. Уже 17 июля 1937 года Балицкий «признался» в организации «антисоветского троцкистско-фашистского заговора», и дал показания на ряд своих бывших сотрудников на Украине.

Чистку кадров Балицкого возглавил новый наркомвнудел Украины и бывший заместитель Балицкого Леплевский И. М., который в апреле 1938 года сам был репрессирован. Новым наркомвнуделом Украины стал Успенский А. И., инициировавший чистку НКВД Украины уже от «людей Леплевского». Сам же Успенский, ожидая ареста, в ноябре 1938 года имитировал самоубийство, и бежал в Воронеж. В апреле 1939 года был арестован в Челябинской области, и вскоре «признался» в организации «контрреволюционного заговора» и шпионаже в пользу Германии. В 1940 году Успенский был расстрелян; кроме того, была расстреляна его жена.

Всесоюзный розыск беглого наркома Успенского был взят на контроль лично Сталиным. В ходе розыска была арестована жена Успенского, а один из его родственников, ожидая ареста, повесился. 16 ноября 1938 года Хрущёв Н. С. лично санкционировал арест начальника Житомирского областного управления НКВД Вяткина Г. М., как не предотвратившего побег. На допросе Вяткин показал, что он утвердил в Житомирской области расстрелы четырёх тысяч человек, в том числе несовершеннолетних детей и беременных женщин, и сам был расстрелян в феврале 1939 года.

Для чистки Дальнего Востока из Украины был направлен один из активных участников Большого Террора, главный организатор массовых репрессий этнических корейцев и прочих репрессий по «национальным линиям» Люшков Г. С.. Люшков «вскрыл» на Дальнем Востоке «право-троцкистский заговор», в том числе арестовав собственного предшественника Дерибаса Т. Д.. В 1938 году уже он сам, ожидая ареста, бежал в Японию, где погиб в 1945 году. В свою очередь, бегство Люшкова стало удобным предлогом для целой волны новых чисток на Дальнем Востоке. Наконец, бегство Люшкова стало предлогом и для смещения самого Ежова.

Как указывают в своей работе Михаил Тумшис и Александр Папчинский, для проведения чистки местного НКВД в Хабаровск прибыли чекисты из Ленинграда, Москвы, Вологды, Куйбышева и Челябинска. На место лично прибыл первый замнаркомвнудела Фриновский М. П. (впоследствии сам репрессированный), заявивший, что «города Дальнего Востока засорены контрреволюционным, а органы НКВД — социально-чуждым элементом… Задача командированных на Дальний Восток чекистов чистить органы НКВД от антисоветского элемента».

Миронов С. Н. был переведён из Днепропетровска в Западную Сибирь, где начал репрессировать «польских шпионов», и сам был арестован уже Берией 6 января 1939 года. Рассекреченные в настоящее время польские архивы убедительно показывают, что в 1930-е годы в Западной Сибири на самом деле вообще отсутствовали польские резидентуры.

Для чистки Омска из Северного Кавказа был направлены Горбач Г. Ф. и Валухин К. Н., впоследствии также репрессированные (Горбач был обвинён в «подготовке государственного переворота»). Одним из предлогов для расстрела Горбача стал скандальный случай, когда приговорённый к расстрелу колхозник Григорий Чазов из-за небрежности исполнителей был оставлен лежать живым в яме с другими расстрелянными, после чего смог добраться до приёмной Калинина М. И. в Москве.

Для чистки Узбекистана и Таджикистана из Москвы был направлен член Политбюро Андреев А. А., Жданов А. А. был направлен для чистки Башкирии, где «обнаружил» даже два «заговора»: «троцкистско-бухаринский» и «буржуазно-националистический». Для чистки Армении из центра были направлены Микоян А. С. и Маленков Г. М., Каганович Л. М. проводил чистку в общей сложности в четырёх областях СССР, также в качестве наркома путей сообщения вычистив железные дороги.

Массовый террор

28 июня 1937 г. Политбюро ЦК ВКП (б) приняло следующее решение: «1. Признать необходимым применение высшей меры наказания ко всем активистам, принадлежащим к повстанческой организации сосланных кулаков. 2. Для быстрейшего разрешения вопроса создать тройку в составе тов. Миронова (председатель), начальника управления НКВД по Западной Сибири, тов. Баркова, прокурора Западно-Сибирского края, и тов. Эйхе, секретаря Западно-Сибирского краевого комитета партии».

2 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло решение послать секретарям обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик следующую телеграмму:

«Замечено, что большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом по истечении срока высылки, вернувшихся в свои области, — являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых отраслях промышленности.

ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные менее активные, но все же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД.

ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке». Телеграмма была подписана Сталиным.

16 июля 1937 г. состоялось совещание Ежова с начальниками областных управлений НКВД для обсуждение вопросов проведения предстоящей операции. Имеются свидетельства отдельных его участников в следственных делах на наркома Н.И.Ежова и его заместителя М.П.Фриновского — показания С.Н.Миронова (начальник УНКВД по Западно-Сибирскому краю), А.И. Успенского (нарком внутренних дел УССР), и Н.В.Кондакова (нарком внутренних дел Армянской ССР) и других. С.Н.Миронов показывал: «Ежов дал общую оперативно-политическую директиву, а Фриновский уже в развитие ее прорабатывал с каждым начальником управления «оперативный лимит» (см.: ЦА ФСБ РФ. Арх. № Н-15301. Т. 7. Л. 33), то есть количество лиц, подлежавших репрессии в том или ином регионе СССР. С.Н.Миронов в заявлении на имя Л.П.Берия писал: «… в процессе доклада Ежову в июле я ему заявил, что столь массовые широкие операции по районному и городскому активу… рискованны, так как наряду с действительными членами контрреволюционной организации, они очень неубедительно показывают на причастность ряда лиц. Ежов мне на это ответил: «А почему вы не арестовываете их? Мы за вас работать не будем, посадите их, а потом разберетесь — на кого не будет показаний, потом отсеете. Действуйте смелее, я уже вам неоднократно говорил». При этом он мне заявил, что в отдельных случаях, если нужно «с вашего разрешения могут начальники отделов применять и физические методы воздействия»» (см.: ЦА ФСБ РФ. Арх. № Н-15301. Т. 7. Л. 35-36). Бывший нарком внутренних дел Армении Н.В.Кондаков со ссылкой на своего бывшего начальника по Ярославскому управлению НКВД А.М. Ершова показывал:«Ежов допустил такое выражение «Если во время этой операции и будет расстреляна лишняя тысяча людей — беды в этом совсем нет. Поэтому особо стесняться в арестах не следует» (ЦА ФСБ РФ Ф Зое Оп 6 Д 4 Л 207). «Начальники управлений, — показывал А.И. Успенский, — стараясь перещеголять друг друга, докладывали о гигантских цифрах арестованных Выступление Ежова на этом совещании сводилось к директиве «Бей, громи без разбора» Ежов прямо заявил, — продолжал он, — что в связи с разгромом врагов будет уничтожена и некоторая часть невинных людей, но что это неизбежно» (ЦА ФСБ РФ Ф Зое Оп 6 Д 3 Л 410). На вопрос Успенского, как быть с арестованными 70- и 80 летними стариками, Ежов отвечал «Если держится на ногах — стреляй» (ЦА ФСБ РФ Ф Зое On 6 Д 3 Л 410).

31 июля 1937 Ежов подписал одобренный Политбюро приказ НКВД № 0447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов».

В нём говорилось:

Протоколы заседания тройки направлялись начальникам оперативных групп НКВД для приведения приговоров в исполнение. Приказ устанавливал, что приговоры по «первой категории» приводятся в исполнение в местах и порядком по указанию наркомов внутренних дел, начальников областных управлений и отделов НКВД с обязательным полным сохранением в тайне времени и места приведения приговора в исполнение.

Часть репрессий проводилась в отношении лиц, уже осуждённых, и находившихся в лагерях. Для них выделялись лимиты «первой категории», и также образовывались тройки.

Для того, чтобы выполнить и перевыполнить установленные планы по репрессиям органы НКВД арестовывали и передавали на рассмотрение троек дела людей самых разных профессий и социального происхождения.

Начальники УНКВД, получив разверстку на арест нескольких тысяч человек, были поставлены перед необходимостью арестовывать сразу сотни и тысячи человек. А так как всем этим арестам надо было придать какую-то видимость законности, то сотрудники НКВД стали выдумывать повсеместно всякого рода повстанческие, право-троцкистские, шпионско-террористические, диверсионно-вредительские и тому подобные организации, «центры», «блоки» и просто группы.

По материалам следственных дел того времени почти во всех краях, областях и республиках существовали широко разветвленные «право-троцкистские шпионско-террористические, диверсионно-вредительские» организации и центры и, как правило, эти «организации» или «центры» возглавляли первые секретари обкомов, крайкомов или ЦК компартий союзных республик.

Так, в бывшей Западной области руководителем «контрреволюционной организации правых» был первый секретарь обкома И. П. Румянцев, в Татарии «руководителем правотроцкистского националистического блока» являлся бывший первый секретарь обкома А. К. Лепа, руководителем «антисоветской террористической организации правых» в Челябинской области был первый секретарь обкома К. В. Рындин, и т. д.

В Новосибирской области были «вскрыты» «Сибирский комитет ПОВ», «Новосибирская троцкистская организация в РККА», «Новосибирский троцкистский террористический центр», «Новосибирская фашистская национал-социалистическая партия Германии», «Новосибирская латышская национал-социалистическая фашистская организация» и ещё других 33 «антисоветских» организации и группы.

НКВД Таджикской ССР якобы вскрыл контрреволюционную буржуазно-националистическую организацию. Связи её выходили на право-троцкистский центр, Иран, Афганистан, Японию, Англию и Германию и контрреволюционную буржуазно-националистическую организацию Узбекской ССР.

В руководстве этой организации состояли 4 бывших секретаря ЦК КП(б) Таджикистана, 2 бывших председателя СНК, 2 бывших председателя ЦИК республики, 12 наркомов и 1 руководитель республиканских организаций, почти все зав. отделами ЦК, 18 секретарей РК КП(б) Таджикистана, председатели и зам. председателей райисполкомов, писатели, военные и другие партийно-советские работники.

УНКВД по Свердловской области «вскрыло» так называемый «Уральский повстанческий штаб — орган блока правых, троцкистов, эсеров, церковников и агентуры РОВСа», руководимый секретарем Свердловского обкома И.Д. Кабаковым, членом КПСС с 1914 года. Этот штаб якобы объединял 200 подразделений, сформированных по военному образцу, 15 повстанческих организаций и 56 групп.

В Киевской области уже к декабрю 1937 г. было «вскрыто» 87 повстанческо-диверсионных, террористических организаций и 365 повстанческо-диверсионных вредительских групп.

Только на одном московском авиазаводе № 24 в 1937 году было «вскрыто» и ликвидировано 5 шпионских, террористических и диверсионно-вредительских групп, с общим количеством 50 человек («право-троцкистская» группа и группы, якобы связанные с германской, японской, французской и латвийской разведками). При этом указывалось, что «Завод до сего дня засорен антисоветскими социально-чуждыми и подозрительными по шпионажу и диверсии элементами. Имеющийся учет этих элементов по одним только официальным данным достигает 1000 человек.»

Всего только в рамках «кулацкой операции» было осуждено тройками 818 тыс. человек, из них к расстрелу 436 тыс. человек.

Значительной категорией репрессированных были священнослужители. В 1937 году было арестовано 136 900 православных священнослужителей, из них расстреляно — 85 300; в 1938 году было арестовано 28 300, расстреляно — 21 500.. Были также расстреляны тысячи католических, исламских, иудейских священнослужителей и священнослужителей прочих конфессий.

В связи с продажей КВЖД в Советский Союз вернулось несколько десятков тысяч советских граждан, ранее работавших на КВЖД, а также эмигрантов. Вся эта группа лиц получила нарицательное имя «харбинцы» и затем подвергнута репрессии в соответствии с приказом НКВД СССР № 00593 от 20 сентября 1937 года. Их было всего осуждено 29 981 человек, из них к расстрелу — 19 312 человек.

21 мая 1938 приказом НКВД были образованы «милицейские тройки», которые имели право без суда приговаривать к ссылке или срокам заключения 3-5 лет «социально-опасных элементов». Эти тройки за период 1937—1938 вынесли различные приговоры 400 тысячам человек. В категорию рассматриваемых лиц попадали в том числе уголовники-рецидивисты и скупщики краденого.

В начале 1938 года дела инвалидов, осужденных по разным статьям на 8—10 лет лагерей, пересматривались тройкой по Москве и Московской области, которая приговаривала их к высшей мере наказания, так как их нельзя было использовать как рабочую силу.

Роль пропаганды и доносов в период массовых репрессий 1937—1938 годов

Важное значение в механизме террора имела официальная пропаганда. Собрания, где клеймили «троцкистско-бухаринских подонков» проходили в трудовых коллективах, в институтах, в школах. В 1937 праздновалось 20-летие органов госбезопасности, каждый пионерский лагерь стремился к тому, чтобы ему дали имя Ежова.

Казахский поэт Джамбул Джабаев сочинил Ежову целую оду:»Великого Сталина пламенный зов услышал всем сердцем, всей кровью Ежов… Враги нашей жизни, враги миллионов, ползли к нам троцкистские банды шпионов, бухаринцы — хитрые змеи болот, фашистов озлобленный сброд. Мерзавцы таились, неся нам оковы, но звери попались в капканы Ежова…». Это стихотвроение учили наизусть в каждой школе. 1-й секретарь ЦК КП(б) Грузии Л. П. Берия (ставший преёмником Ежова) в 1937 на 5 съезде КП(б) Грузии заявил: «Пусть знают враги, что всякий, кто попытается поднять руку против воли нашего народа, против воли партии Ленина-Сталина, будет беспощадно смят и уничтожен». 1-й секретарь ЦК КП(б) Белоруссии В. Ф. Шарангович (будущий обвиняемый на 3-м московском процессе) в своём выступлении в 1937 заявил: «Мы должны уничтожить до конца остатки японо-немецких и польских шпионов и диверсантов, остатки троцкистско-бухаринской банды и националистической падали, раздавить и стереть их в порошок, как бы они ни маскировались, в какую бы нору ни прятались!»

Многие простые люди видели в терроре удар против «зарвавшегося» и коррумпированного начальства и использовали террор в личных целях, в 1937—1938 тысячи простых граждан заваливали НКВД доносами на своих сослуживцев, соседей, начальников, знакомых, доносов было столько, что НКВД просто не справлялась. Много было случаев, когда доносы писали друг на друга в институтах и прочих учебных заведениях. Так например (уже после снятия и казни Н. И. Ежова) в 1940 году, будущий военный историк и писатель В. В. Карпов, тогдашний курсант Ташкентского военного училища, был репрессирован по доносу, написанному на него однокурсником.

Сталин на февральско-мартовском (1937) пленуме ЦК ВКП (б) так говорил о доносительнице П. Т. Николаенко: «Пример с Николаенко. О ней много говорили. И тут нечего размазывать. Она оказалась права. Маленький человек Николаенко, женщина. Писала, писала во все инстанции. Никто внимания на неё не обращал. А когда обратил, то ей же наклеили за это. Потом письмо поступает в ЦК. Мы проверили. Но что она пережила, и какие ей пришлось закоулки пройти, для того чтобы добраться до правды. Вам это известно. Но ведь факт — маленький человек, не член ЦК, не член Политбюро, не нарком, и даже не секретарь ячейки, а просто человек, а ведь она оказалась права. А сколько таких людей у нас, голоса которых глушатся, заглушаются. За что её били? За то, что она не сдается так, мешает, беспокоит. Нет, она не хочет успокоиться. Она тыкается в одно место, в другое, в третье. Хорошо, что у неё инициативы хватило. Её все по рукам били, и когда, наконец, она добралась до дела, оказалось, что она права. Она вам помогла разоблачить целый ряд людей. Вот что значит прислушиваться к голове низов, к голосу масс.»

Начальник ленинградского НКВД Заковский писал в газете «Ленинградская правда»: «Вот недавно мы получили заявление от одного рабочего, что ему подозрительна (хотя он и не имеет фактов) бухгалтер — дочь попа. Проверили: оказалось, что она враг народа. Поэтому не следует смущаться отсутствием фактов; наши органы проверят любое заявление, выяснят, разберутся».

Начало террора

В июне 1937 года Троцкий Л. Д., на тот момент находившийся в изгнании в Мексике, направил в ВЦИК СССР телеграмму, в которой писал, что «Политика Сталина ведёт к окончательному как внутреннему, так и внешнему поражению. Единственным спасением является поворот в сторону советской демократии, начиная с открытия последних судебных процессов. На этом пути я предлагаю полную поддержку». Телеграмма была переслана Сталину, наложившему на неё резолюцию: «Шпионская рожа! Наглый шпион Гитлера!».

28 июня 1937 г. Политбюро ЦК ВКП (б) приняло следующее решение: «1. Признать необходимым применение высшей меры наказания ко всем активистам, принадлежащим к повстанческой организации сосланных кулаков. 2. Для быстрейшего разрешения вопроса создать тройку в составе тов. Миронова (председатель), начальника управления НКВД по Западной Сибири, тов. Баркова, прокурора Западно-Сибирского края, и тов. Эйхе, секретаря Западно-Сибирского краевого комитета партии».

2 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло решение послать секретарям обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик следующую телеграмму:

«Замечено, что большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом по истечении срока высылки, вернувшихся в свои области, — являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых отраслях промышленности.

ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учёт всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные менее активные, но всё же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД.

ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке». Телеграмма была подписана Сталиным.

16 июля 1937 г. состоялось совещание Ежова с начальниками областных управлений НКВД для обсуждение вопросов проведения предстоящей операции. Имеются свидетельства отдельных его участников в следственных делах на наркома Н. И. Ежова и его заместителя М. П. Фриновского — показания С. Н. Миронова (начальник УНКВД по Западно-Сибирскому краю), А. И. Успенского (нарком внутренних дел УССР), и Н. В. Кондакова (нарком внутренних дел Армянской ССР) и других. С. Н. Миронов показывал: «Ежов дал общую оперативно-политическую директиву, а Фриновский уже в развитие её прорабатывал с каждым начальником управления «оперативный лимит» (см.: ЦА ФСБ РФ. Арх. № Н-15301. Т. 7. Л. 33), то есть количество лиц, подлежавших репрессии в том или ином регионе СССР. С. Н. Миронов в заявлении на имя Л. П. Берия писал: «… в процессе доклада Ежову в июле я ему заявил, что столь массовые широкие операции по районному и городскому активу… рискованны, так как наряду с действительными членами контрреволюционной организации, они очень неубедительно показывают на причастность ряда лиц. Ежов мне на это ответил: „А почему вы не арестовываете их? Мы за вас работать не будем, посадите их, а потом разберётесь — на кого не будет показаний, потом отсеете. Действуйте смелее, я уже вам неоднократно говорил“. При этом он мне заявил, что в отдельных случаях, если нужно „с вашего разрешения могут начальники отделов применять и физические методы воздействия“» (см.: ЦА ФСБ РФ. Арх. № Н-15301. Т. 7. Л. 35-36). Бывший нарком внутренних дел Армении Н. В. Кондаков со ссылкой на своего бывшего начальника по Ярославскому управлению НКВД А. М. Ершова показывал:»Ежов допустил такое выражение «Если во время этой операции и будет расстреляна лишняя тысяча людей — беды в этом совсем нет. Поэтому особо стесняться в арестах не следует» (ЦА ФСБ РФ Ф Зое Оп 6 Д 4 Л 207). «Начальники управлений, — показывал А. И. Успенский, — стараясь перещеголять друг друга, докладывали о гигантских цифрах арестованных Выступление Ежова на этом совещании сводилось к директиве „Бей, громи без разбора“ Ежов прямо заявил, — продолжал он, — что в связи с разгромом врагов будет уничтожена и некоторая часть невинных людей, но что это неизбежно» (ЦА ФСБ РФ Ф Зое Оп 6 Д 3 Л 410). На вопрос Успенского, как быть с арестованными 70- и 80 летними стариками, Ежов отвечал «Если держится на ногах — стреляй» (ЦА ФСБ РФ Ф Зое On 6 Д 3 Л 410).

Репрессии по «кулацкой линии»

31 июля 1937 приказ НКВД № 0447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» был одобрен Политбюро ЦК ВКП (б) (одновременно было принято решение о расширении системы лагерей ГУЛАГа) и подписан Ежовым.

В нём говорилось:

Материалами следствия по делам антисоветских формирований устанавливается, что в деревне осело значительное количество бывших кулаков, ранее репрессированных, скрывшихся от репрессий, бежавших из лагерей, ссылки и трудпосёлков. Осело много, в прошлом репрессированных церковников и сектантов, бывших активных участников антисоветских вооружённых выступлений. Остались почти нетронутыми в деревне значительные кадры антисоветских политических партий (эсеров, грузмеков, дашнаков, муссаватистов, иттихадистов и др.), а также кадры бывших активных участников бандитских восстаний, белых, карателей, репатриантов и т. п. Часть перечисленных выше элементов, уйдя из деревни в города, проникла на предприятия промышленности, транспорт и на строительства. Кроме того, в деревне и городе до сих пор еще гнездятся значительные кадры уголовных преступников — скотоконокрадов, воров-рецидивистов, грабителей и др. отбывавших наказание, бежавших из мест заключения и скрывающихся от репрессий. Недостаточность борьбы с этими уголовными контингентами создала для них условия безнаказанности, способствующие их преступной деятельности. Как установлено, все эти антисоветские элементы являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых областях промышленности. Перед органами государственной безопасности стоит задача — самым беспощадным образом разгромить всю эту банду антисоветских элементов, защитить трудящийся советский народ от их контрреволюционных происков и, наконец, раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского государства… 1. КОНТИНГЕНТЫ, ПОДЛЕЖАЩИЕ РЕПРЕССИИ. 1. Бывшие кулаки, вернувшиеся после отбытия наказания и продолжающие вести активную антисоветскую подрывную деятельность. 2. Бывшие кулаки, бежавшие из лагерей или трудпосёлков, а также кулаки, скрывшиеся от раскулачивания, которые ведут антисоветскую деятельность. 3. Бывшие кулаки и социально опасные элементы, состоявшие в повстанческих, фашистских, террористических и бандитских формированиях, отбывшие наказание, скрывшиеся от репрессий или бежавшие из мест заключения и возобновившие свою антисоветскую преступную деятельность. 4. Члены антисоветских партий (эсеры, грузмеки, муссаватисты, иттихадисты и дашнаки), бывшие белые, жандармы, чиновники, каратели, бандиты, бандпособники, переправщики, реэмигранты, скрывшиеся от репрессий, бежавшие из мест заключения и продолжающие вести активную антисоветскую деятельность. 5. Изобличённые следственными и проверенными агентурными материалами наиболее враждебные и активные участники ликвидируемых сейчас казачье-белогвардейских повстанческих организаций, фашистских, террористических и шпионско-диверсионных контрреволюционных формирований. Репрессированию подлежат также элементы этой категории, содержащиеся в данное время под стражей, следствие по делам которых закончено, но дела еще судебными органами не рассмотрены. 6. Наиболее активные антисоветские элементы из бывших кулаков, карателей, бандитов, белых, сектантских активистов, церковников и прочих, которые содержатся сейчас в тюрьмах, лагерях, трудовых посёлках и колониях и продолжают вести там активную антисоветскую подрывную работу. 7. Уголовники (бандиты, грабители, воры-рецидивисты, контрабандисты-профессионалы, аферисты-рецидивисты, скотоконокрады), ведущие преступную деятельность и связанные с преступной средой. Репрессированию подлежат также элементы этой категории, которые содержатся в данное время под стражей, следствие по делам которых закончено, но дела ещё судебными органами не рассмотрены. 8. Уголовные элементы, находящиеся в лагерях и трудпосёлках и ведущие в них преступную деятельность. 9. Репрессии подлежат все перечисленные выше контингенты, находящиеся в данный момент в деревне — в колхозах, совхозах, сельско-хозяйственных предприятиях и в городе — на промышленных и торговых предприятиях, транспорте, в советских учреждениях и на строительстве. II. О МЕРАХ НАКАЗАНИЯ РЕПРЕССИРУЕМЫМ И КОЛИЧЕСТВЕ ПОДЛЕЖАЩИХ РЕПРЕССИИ. 1. Все репрессируемые кулаки, уголовники и др. антисоветские элементы разбиваются на две категории: а) к первой категории относятся все наиболее враждебные из перечисленных выше элементов. Они подлежат немедленному аресту и, по рассмотрении их дел на тройках — РАССТРЕЛУ. б) ко второй категории относятся все остальные менее активные, но всё же враждебные элементы. Они подлежат аресту и заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет, а наиболее злостные и социально опасные из них, заключению на те же сроки в тюрьмы по определению тройки. Приказ НКВД от 30.07.1937 № 00447

Всего только в рамках «кулацкой операции» было осуждено тройками 818 тыс. человек, из них к расстрелу 436 тыс. человек.

Механизм террора

Тройки рассматривали дела в отсутствие обвиняемых, десятки дел на каждом заседании. По воспоминаниям бывшего чекиста М. П. Шрейдера, проработавшего на руководящих должностях в системе НКВД до 1938 г. и затем арестованного, порядок работы «тройки» по Ивановской области был следующий: составлялась повестка, или так называемый «альбом», на каждой странице которого значились имя, отчество, фамилия, год рождения и совершенное «преступление» арестованного. После чего начальник областного управления НКВД красным карандашом писал на каждой странице большую букву «Р» и расписывался, что означало «расстрел». В тот же вечер или ночью приговор приводился в исполнение. Обычно на следующий день страницы «альбома-повестки» подписывали другие члены тройки.

Протоколы заседания тройки направлялись начальникам оперативных групп НКВД для приведения приговоров в исполнение. Приказ устанавливал, что приговоры по «первой категории» приводятся в исполнение в местах и порядком по указанию наркомов внутренних дел, начальников областных управлений и отделов НКВД с обязательным полным сохранением в тайне времени и места приведения приговора в исполнение.

Часть репрессий проводилась в отношении лиц, уже осуждённых, и находившихся в лагерях. Для них выделялись лимиты «первой категории», и также образовывались тройки.

Для того, чтобы выполнить и перевыполнить установленные планы по репрессиям органы НКВД арестовывали и передавали на рассмотрение троек дела людей самых разных профессий и социального происхождения.

Начальники УНКВД, получив развёрстку на арест нескольких тысяч человек, были поставлены перед необходимостью арестовывать сразу сотни и тысячи человек. А так как всем этим арестам надо было придать какую-то видимость законности, то сотрудники НКВД стали выдумывать повсеместно всякого рода повстанческие, право-троцкистские, шпионско-террористические, диверсионно-вредительские и тому подобные организации, «центры», «блоки» и просто группы.

По материалам следственных дел того времени почти во всех краях, областях и республиках существовали широко разветвлённые «право-троцкистские шпионско-террористические, диверсионно-вредительские» организации и центры и, как правило, эти «организации» или «центры» возглавляли первые секретари обкомов, крайкомов или ЦК компартий союзных республик.

Так, в бывшей Западной области руководителем «контрреволюционной организации правых» был первый секретарь обкома И. П. Румянцев, в Татарии «руководителем правотроцкистского националистического блока» являлся бывший первый секретарь обкома А. К. Лепа, руководителем «антисоветской террористической организации правых» в Челябинской области был первый секретарь обкома К. В. Рындин, и т. д.

Террор в действии

В Западно-Сибирском крае ещё в мае 1937 г. началась фабрикация дела гигантского «эсеро-монархического» вооружённого заговора, якобы организованного в Западной Сибири эмиссарами РОВСа и японской разведкой. Вооружённой опорой заговора якобы должны были стать раскулаченные-спецпоселенцы и ссыльные из «бывших». В конце июля 1937 г. опербригада работника секретно-политического отдела УНКВД ЗСК П. И. Молостова, в значительной степени составленная из курсантов межкраевой школы НКВД, ходила по предприятиям и стройкам Новосибирска, выясняя у администрации наличие «антисоветского элемента» — без всяких протоколов, ограничиваясь записями вроде «антисоветски настроен», «кулак» и т. д. Затем сотрудники НКВД ночью оцепили огромную площадку строительства оперного театра и в течение трёх дней арестовали до 200 строителей. Один из сотрудников НКВД, проводивший операцию в Прокопьвске позднее показал: «Ночью к зданию городского отдела были подогнаны около 15 грузовых автомашин с вооруженной охраной. По указанию Дымнова мы выехали на посёлок Южный, где в основном жили спецпоселенцы, и… подвергли аресту всех мужчин. Ордеров на арест у нас не было… брали всех подряд, кто окажется дома… В этот раз было арестовано свыше 200 человек… Руководством городского отдела, видимо, с участием Дымнова, был составлен список всех арестованных, которых вписали в заранее заготовленную схему повстанческой организации…». Всего до 15 марта 1938 г. было осуждено 24.383 «ровсовца», из них 21.129 челов были расстреляны.

В Новосибирской области были «вскрыты» «Сибирский комитет ПОВ», «Новосибирская троцкистская организация в РККА», «Новосибирский троцкистский террористический центр», «Новосибирская фашистская национал-социалистическая партия Германии», «Новосибирская латышская национал-социалистическая фашистская организация» и ещё других 33 «антисоветских» организации и группы.

НКВД Таджикской ССР якобы вскрыл контрреволюционную буржуазно-националистическую организацию. Связи её выходили на право-троцкистский центр, Иран, Афганистан, Японию, Англию и Германию и контрреволюционную буржуазно-националистическую организацию Узбекской ССР.

В руководстве этой организации состояли 4 бывших секретаря ЦК КП(б) Таджикистана, 2 бывших председателя СНК, 2 бывших председателя ЦИК республики, 12 наркомов и 1 руководитель республиканских организаций, почти все зав. отделами ЦК, 18 секретарей РК КП(б) Таджикистана, председатели и зам. председателей райисполкомов, писатели, военные и другие партийно-советские работники.

УНКВД по Свердловской области «вскрыло» так называемый «Уральский повстанческий штаб — орган блока правых, троцкистов, эсеров, церковников и агентуры РОВСа», руководимый секретарём Свердловского обкома И. Д. Кабаковым, членом КПСС с 1914 года. Этот штаб якобы объединял 200 подразделений, сформированных по военному образцу, 15 повстанческих организаций и 56 групп.

В Киевской области уже к декабрю 1937 г. было «вскрыто» 87 повстанческо-диверсионных, террористических организаций и 365 повстанческо-диверсионных вредительских групп.

Только на одном московском авиазаводе № 24 в 1937 году было «вскрыто» и ликвидировано 5 шпионских, террористических и диверсионно-вредительских групп, с общим количеством 50 человек («право-троцкистская» группа и группы, якобы связанные с германской, японской, французской и латвийской разведками). При этом указывалось, что «Завод до сего дня засорён антисоветскими социально-чуждыми и подозрительными по шпионажу и диверсии элементами. Имеющийся учёт этих элементов по одним только официальным данным достигает 1000 человек.»

Значительной категорией репрессированных были священнослужители. В 1937 году было арестовано 136 900 православных священнослужителей, из них расстреляно — 85 300; в 1938 году было арестовано 28 300, расстреляно — 21 500. Были также расстреляны тысячи католических, исламских, иудейских священнослужителей и священнослужителей прочих конфессий.

В связи с продажей КВЖД в Советский Союз вернулось несколько десятков тысяч советских граждан, ранее работавших на КВЖД, а также эмигрантов. Вся эта группа лиц получила нарицательное имя «харбинцы» и затем подвергнута репрессии в соответствии с приказом НКВД СССР № 00593 от 20 сентября 1937 года. Их было всего осуждено 29 981 человек, из них к расстрелу — 19 312 человек.

В начале 1938 года дела инвалидов, осуждённых по разным статьям на 8—10 лет лагерей, пересматривались тройкой по Москве и Московской области, которая приговаривала их к высшей мере наказания, так как их нельзя было использовать как рабочую силу.

«Социально-вредные элементы» и уголовники

В 1937-1938 гг. репрессии проводились не только органами госбезопасности. В областных и краевых управлениях милиции определялись лимиты на аресты «социально-вредного» и уголовного элемента, которые доводились до местных начальников. Работники милиции арестовывали облавами ранее судимых, бездомных, беспаспортных, неработающих, нередко задерживали и тех, кто приходил в милицию, чтобы заявить об утере документов. Так, например А. П. Пульцин, возглавлявший Рубцовский райотдел милиции УНКВД по Алтайскому краю получил указание о немедленном аресте 300 уголовников, на операцию был дан месяц. Выполняя лимит, Пульцин под видом уголовников организовал арест множества случайных лиц. В ноябре 1937 г. двумя милиционерами был избит кладовщик А. Савин. С целью скрыть это преступление Пульцин приказал сфабриковать на Савина материалы о его якобы приводах в милицию, после чего тот был осуждён милицейской тройкой по ст. 35 УК на пять лет лагерей как «социально-вредный элемент». Огульный подход к осуждению «социально-вредных элементов» несколько встревожил власти, и 21 мая 1938 г. НКВД была принята инструкция, согласно которой аресты уголовно-деклассированного элемента милицейскими тройками должны были осуществляться повседневно, без «массовых операций» и кампаний. При этом критиковались «извращения» при осуждении колхозников, имевших прежде судимости или приводы в милицию, но работавших и не связанных с уголовной средой. Одновременно отмечалось, что настоящие уголовники получают минимальные сроки заключения как нарушители паспортного режима. Всего «милицейские тройки» в 1937-1938 гг. осудили около 420-450 тыс. чел. из числа деклассированных и беспаспортных.

Кроме того, уголовники осуждались тройками НКВД по приказу №0047 («кулацкая операция»), при этом к ним массово применялся расстрел. По «кулацкой операции», согласно итогам 1937 г., по всему СССР уголовников среди расстрелянных оказалось 15%. Так, например, житель Омской области Ефим Родионов в 1937 г. был признан виновным в хищении крупного рогатого скота и по статье 166 УК, имевшей верхний порог наказания в 8 лет, был осуждён тройкой к расстрелу. Для осуждения оказалось достаточным показаний потерпевшего и свидетелей, в которых Родионов характеризовался как ранее судимый известный конокрад, но не было конкретных фактов его преступной деятельности.

Иногда уголовников расстреливали по политическим обвинениям. Так, Ф.С. Рэкетский, прибывший из Польши и работавший шофёром в совхозе № 160 на ст. Ояш Западно-Сибирского края, был известным в Ояше вором и несколько раз обкрадывал местный клуб и ларьки. Ночью 30 августа 1937 г. его взяли с поличным в магазине, доставили в политотдел совхоза №78, а откуда сразу же отправили в Новосибирск, в отдел контрразведки УНКВД. Ракетский признал вину в краже, но был осуждён как польский шпион и расстрелян.

Техника расстрелов

Изучение останков на Бутовском полигоне, показывает, что приговоры, как правило, приводились в исполнение выстрелами в затылок. Использовались наганы, пистолеты ТТ-33 и пулемёты Дегтярёва. Трупы хоронили группами в заранее вырытых ямах.

25 июля 1937 года начальник УНКВД по Западно-Сибирскому краю Миронов С. Н. (который впоследствии был сам расстрелян), на совещании начальников оперсекторов управлений НКВД инструктировал их:

Бывший начальник Куйбышевского оперсектора УНКВД по Новосибирской области Л. И. Лихачевский (который впоследствии сам был арестован) показал, что по Куйбышевскому оперсектору в период 1937—1938 годов было ликвидировано около 2 тыс. чел., из них около 600 ликвидировано путём удушения, причём на одного человека уходило в среднем по минуте.

Роль пропаганды и доносов

Важное значение в механизме террора имела официальная пропаганда. Собрания, где клеймили «троцкистско-бухаринских подонков» проходили в трудовых коллективах, в институтах, в школах. В 1937 праздновалось 20-летие органов госбезопасности, каждый пионерский лагерь стремился к тому, чтобы ему дали имя Ежова.

Казахский поэт Джамбул Джабаев сочинил Ежову целую оду: «… Враги нашей жизни, враги миллионов, ползли к нам троцкистские банды шпионов, бухаринцы — хитрые змеи болот, националистов озлобленный сброд. Мерзавцы таились, неся нам оковы, но звери попались в капканы Ежова. Великого Сталина преданный друг, Ежов разорвал их предательских круг». Это стихотворение учили наизусть в каждой школе.

1-й секретарь ЦК КП(б) Грузии Л. П. Берия (ставший преемником Ежова) в 1937 на 5 съезде КП(б) Грузии заявил: «Пусть знают враги, что всякий, кто попытается поднять руку против воли нашего народа, против воли партии Ленина-Сталина, будет беспощадно смят и уничтожен». 1-й секретарь ЦК КП(б) Белоруссии В. Ф. Шарангович (будущий обвиняемый на 3-м московском процессе) в своём выступлении в 1937 заявил: «Мы должны уничтожить до конца остатки японо-немецких и польских шпионов и диверсантов, остатки троцкистско-бухаринской банды и националистической падали, раздавить и стереть их в порошок, как бы они ни маскировались, в какую бы нору ни прятались!»

Многие простые люди видели в терроре удар против «зарвавшегося» и коррумпированного начальства и использовали террор в личных целях, в 1937—1938 тысячи простых граждан заваливали НКВД доносами на своих сослуживцев, соседей, начальников, знакомых, доносов было столько, что НКВД просто не справлялась. Много было случаев, когда доносы писали друг на друга в институтах и прочих учебных заведениях. Так например (уже после снятия и казни Н. И. Ежова) в 1940 году, будущий военный историк и писатель В. В. Карпов, тогдашний курсант Ташкентского военного училища, был репрессирован по доносу, написанному на него однокурсником.

Сталин на февральско-мартовском (1937) пленуме ЦК ВКП (б) так говорил о доносительнице П. Т. Николаенко: «Пример с Николаенко. О ней много говорили. И тут нечего размазывать. Она оказалась права. Маленький человек Николаенко, женщина. Писала, писала во все инстанции. Никто внимания на неё не обращал. А когда обратил, то ей же наклеили за это. Потом письмо поступает в ЦК. Мы проверили. Но что она пережила, и какие ей пришлось закоулки пройти, для того чтобы добраться до правды. Вам это известно. Но ведь факт — маленький человек, не член ЦК, не член Политбюро, не нарком, и даже не секретарь ячейки, а просто человек, а ведь она оказалась права. А сколько таких людей у нас, голоса которых глушатся, заглушаются. За что её били? За то, что она не сдается так, мешает, беспокоит. Нет, она не хочет успокоиться. Она тыкается в одно место, в другое, в третье. Хорошо, что у неё инициативы хватило. Её все по рукам били, и когда, наконец, она добралась до дела, оказалось, что она права. Она вам помогла разоблачить целый ряд людей. Вот что значит прислушиваться к голове низов, к голосу масс.»

Начальник ленинградского НКВД Заковский писал в газете «Ленинградская правда»: «Вот недавно мы получили заявление от одного рабочего, что ему подозрительна (хотя он и не имеет фактов) бухгалтер — дочь попа. Проверили: оказалось, что она враг народа. Поэтому не следует смущаться отсутствием фактов; наши органы проверят любое заявление, выяснят, разберутся».

Пытки

Официально пытки к арестованным были разрешены в 1937 с санкции ЦК ВКП(б). Когда в 1939 году местные партийные органы требовали отстранять и отдавать под суд сотрудников НКВД, которые участвовали в пытках, Сталин направил партийным органам и органам НКВД следующую телеграмму в которой дал теоретическое обоснование допустимости пыток как исключительного средства в отношении явных врагов народа:

Начальник отдела УГБ НКВД БССР Сотников писал в своём объяснении: «Примерно с сентября месяца 1937 года всех арестованных на допросах избивали… Среди следователей шло соревнование, кто больше „расколет“. Эта установка исходила от Бермана (бывший наркомвнудел Белоруссии), который на одном из совещаний следователей наркомата сказал: „Ленинград и Украина ежедневно дают на двойку по одному альбому, и мы должны это делать, а для этого каждый следователь должен давать не менее одного разоблачения в день“ [дела о шпионаже рассматривались не тройками, а „двойкой“, состоявшей из Ежова и Вышинского, которая рассматривала их на основании так называемых альбомов — списков обвиняемых с указанием их фамилий, имени, отчества и других установочных данных, краткого содержания выдвинутого обвинения и предложений следствия по приговору].

Избиение арестованных, пытки, доходившие до садизма, стали основными методами допроса. Считалось позорным, если у следователя нет ни одного признания в день.

В наркомате был сплошной стон и крик, который можно было слышать за квартал от наркомата. В этом особенно отличался следственный отдел». (Архив Ежова, опись № 13).

Бывший наркомвнудел Грузии Гоглидзе, руководивший вместе с Берией развёртыванием репрессий в Грузии на суде в 1953 году показал:

Военачальнику В. К. Блюхеру выкололи глаз, партийному деятелю Р. И. Эйхе и деятелю литовской компартии З. И. Ангаретису сломали позвоночник, сотруднику Коминтерна В. Г. Кнориньшу паяльной лампой жгли спину. С. П. Королеву сломали челюсти и вызвали сотрясение мозга.

В том же 1937 году от пыток в Тбилисской тюрьме скончался грузинский композитор и дирижёр Е. С. Микеладзе.

Репрессии в отношении иностранцев и этнических меньшинств

В ходе чистки был осужден либо ограничен в правах по «национальным линиям» целый ряд представителей «иностранных» для СССР национальностей (поляки, латыши, греки, румыны и др.).

Согласно этим и другим документам репрессиям должны были подвергнуться: немцы, румыны, болгары, поляки, финны, норвежцы, эстонцы, литовцы, латыши, пуштуны, македонцы, греки, персы, мингрелы, лакцы, курды, японцы, корейцы, китайцы, карелы и др. Вместе с тем «национальные линии» распространялись только на «иностранные» для СССР национальности. Показательно, что аресты по «германской линии» были минимальными в АССР немцев Поволжья, так как проживавшие там обрусевшие немцы не воспринимались советским руководством, как иностранцы.

С 25 августа 1937 г., когда был подписан первый альбом, и до 15 ноября 1938 г., в «альбомном порядке» и Особыми тройками по всем национальным операциям были рассмотрены дела на 346 713 человек, из которых осуждено 335 513 человек, в том числе приговорено к расстрелу 247 157 человек, то есть 73,66 % от общего числа осуждённых.

Поляки

Особым размахом отличались репрессии в отношении поляков. Согласно рассекреченным данным Центрального Архива ФСБ, в 1937—1938 годах органами НКВД было «обнаружено» 102 тысячи «польских шпионов». Такое количество мнократно превышало реальные возможности не только польских, но и более мощных германских спецслужб, да и самого НКВД. Согласно рассекреченным данным Центрального военного архива в Варшаве, весь штат польской заграничной резидентуры (для всех стран) в 1937—1938 годах составлял не более 200 человек. Кроме того, львиная доля «шпионов» вообще была «вскрыта» в непредставлявшей для поляков никакого интереса Сибири, хотя, согласно польским архивным данным, реальные резиденты располагались в Москве, Ленинграде, Минске, Киеве, Харькове и Тифлисе.

В архивах имеются свидетельства о ряде случаев, когда арестованных русских, украинцев и белорусов заставляли «сознаться» в том, что они якобы являются поляками.

В приказе НКВД № 00485 от 11 августа 1937 года было указано:

Таким образом, под репрессии подпадали практически все поляки, проживавшие на территории СССР, а также люди других национальностей, имевшие какое-либо отношение к Польше и полякам, территориально или лично. По этому приказу было осуждено 103 489 чел., в том числе приговорено к расстрелу 84 471 чел. По другим данным, осуждено 139 835, в том числе приговорено к расстрелу 111 091 человек. Это самая массовая национальная операция НКВД в рамках «Большого террора».

Корейцы

В 1937 была осуществлена депортация корейцев, китайцев с Дальнего Востока. Руководить этой акцией назначили: начальника ГУЛАГа и отдела НКВД по переселению людей М. Д. Бермана, полпреда НКВД по Дальнему Востоку Г. С. Люшкова, зам. начальника ГУЛАГа И. И. Плинера и всех заместителей и помощников Люшкова. По воспоминаниям переживших депортации корейцев людей насильно загоняли в вагоны и грузовики и неделю везли в Казахстан, во время пути люди вымирали от голода, грязи, болезней, издевательств, плохих условий вообще. Корейцев и китайцев депортировали в лагеря в Казахстан, Южный Урал, Алтай и Киргизию.

«…Во время проведения массовых операций 1937—1938 гг. по изъятию поляков, латышей, немцев и др. национальностей, — показывал на допросе бывший председатель тройки по Москве и Московской области М. И. Семёнов, — аресты производились без наличия компрометирующих материалов». А. О. Постель, бывший начальник 3 отделения 3 отдела УНКВД по Москве и Московской области, показывал: «Арестовывали и расстреливали целыми семьями, в числе которых шли совершенно неграмотные женщины, несовершеннолетние и даже беременные и всех, как шпионов, подводили под расстрел… только потому, что они — «националы…». План, спущенный Заковским, был 1000—1200 «националов» в месяц.

Дело Кульвеца

В начале 1938 года в Бодайбинский район Иркутской области выехала оперативная группа во главе с помощником начальника УНКВД Иркутской области Б. П. Кульвецом.

Сотрудник НКВД Комов показал: «В первый же день приезда Кульвеца было арестовано до 500 человек. Аресты были произведены исключительно по национальным и социальным признакам, без наличия абсолютно каких-либо компрометирующих материалов.

Как правило, китайцы и корейцы арестовывались все без исключения, из кулацких посёлков брались все, кто мог двигаться». (Дело Кульвеца, т. I, л. д. 150—153).

В показаниях сотрудника НКВД Турлова об этом сказано: «Весь оперативный состав по требованию Кульвеца представил свой учёт. Мной передан Кульвецу список лиц иностранного происхождения, примерно на 600 человек. Здесь были китайцы, корейцы, немцы, поляки, латыши, литовцы, финны, мадьяры, эстонцы и т. п.

Арест производился на основании этих списков…

Особенно безобразно проходили аресты китайцев и корейцев. На них по городу Бодайбо делались облавы, устанавливали их квартиры, высылали людей на арест с установкой арестовать поголовно всех китайцев и корейцев…

В марте месяце Кульвец, придя в кабинет, где сидели Бутаков и я, сказал: вы мне доложили, что арестовали всех китайцев. Вот я сегодня шёл по улице и видел двух китайцев и предложил их арестовать». (Дело Кульвеца, т. I, л. д. 156).

Ярким свидетельством проводимой операции является рапорт самого Кульвеца на имя начальника УНКВД, в котором говорится: «Немецкая разведка — по этой линии дела у меня плохие. Правда, вскрыта резидентура Шварц… но немцы должны вести дела посерьёзнее. Постараюсь раскопать. Финская — есть. Чехославацкая — есть. Для полной коллекции не могу разыскать итальянца и француза…

Китайцев подобрал всех. Остались только старики, хотя часть из них, 7 человек, изобличаются как шпионы и контрабандисты.

Я думаю, что не стоит на них тратить время. Уж слишком они дряхлые. Наиболее бодрых забрал». (Дело Кульвеца, т. I, л. д. 192).

Арестованных избивали и вымогали от них показания на других лиц. На основании этих показаний, без какой-либо их проверки, производили новые массовые аресты.

О том, как велось следствие, свидетель Грицких показал: «Кульвец ввёл новый метод следствия, то есть так называемую „выстойку“. Человек 100—150 сгоняли в одну комнату, всех их ставили лицом к стене и по несколько дней не разрешали садиться и спать до тех пор, пока арестованные не давали показаний.

Там же среди арестованных находился стол и письменные принадлежности. Желающие давать показания писали сами, после чего им разрешалось спать». (Дело Кульвеца, т. I, л. д. 142—143).

Наряду с применением к арестованным мер физического воздействия практиковалась грубая фальсификация следственных документов. Характерны в этом отношении следующие показания Турлова: «Ещё хуже обстояло дело с допросом китайцев, корейцев и других национальностей, массовые и поголовные аресты которых были произведены в марте 1938 года. Большинство из этих национальностей не владели русским языком. Переводчиков не было, протоколы писались также без присутствия обвиняемых, так как они ничего не понимали…» (Дело Кульвеца, т. I, л. д. 157).

Итогом бурной деятельности Кульвеца в 1937—1938 годах стали аресты в общей сложности всего до четырёх тысяч человек, и расстрел в Бодайбо в 1938 году 938 человек. За подобные «перегибы» Кульвец с окончанием чистки сам был арестован. В тюрьме он написал множество заявлений с напоминаниями о своих заслугах, и объявлял голодовки, при этом тайком ел под одеялом сухари. Уже в мае 1941 года был приговорён к расстрелу с формулировкой «бывший эсер и белогвардейский прислужник, японский шпион и диверсант, харбинский прихвостень, готовивший убийство руководства Иркутской области, взрывы на Транссибирской магистрали с целью отторжения Дальнего Востока в пользу Японии», однако приговор был заменён на 10 лет лагерей. С началом войны следы Кульвеца теряются.

Репрессии в отношении иностранных коммунистов

Чистке подвергся также Коминтерн. На шестой день после ареста погиб от пыток ответственный секретарь Интернациональной контрольной комиссии Коминтерна Ян Анвельт. Завотделом международных связей ИККИ Мельников Б. Н. восемь месяцев руководил зарубежной сетью Коминтерна из тюрьмы, после чего был расстрелян.

В глазах советского руководства начали выглядеть подозрительно революционные политэмигранты, бежавшие в СССР после поражения в своих странах. Кривицкий В. Г. в своих мемуарах приводит пример политэмигранта поляка Домбаля, во время вторжения Красной Армии в Польшу в 1919 году выступившего с её поддержкой и немедленно арестованного. Через три года он был обменян большевиками на арестованных польских заложников, и с триумфом прибыл в Москву, однако в 1936 году был арестован и расстрелян как «агент» польской военной разведки. По данным Л. Треппера, во время чистки было репрессировано 80 % проживавших в СССР политэмигрантов. По утверждению Игнатия Рейсса, в 1937 году в НКВД была подготовлена записка, утверждавшая, что все оставшиеся в России после Брестского мира военнопленные остались с целью шпионажа.

Репрессиям подверглись 242 члена Компартии Германии, большинство бывших деятелей австрийского Шуцбунда (военизированной организации социалистической ориентации), 600 членов Компартии Болгарии, было арестовано большинство венгерских коммунистов во главе

с Белой Куном.

Были репрессированы даже итальянский коммунист Роботти — зять Пальмиро Тольятти, жена и сын финского коммуниста Отто Куусинена. Едва не был арестован Вилли Мюнценберг.

16 июля 1938 года расстрелян лидер Компартии Ирана Султан-Заде.

Репрессии в Синьцзяне

Во время большой чистки в СССР советские власти также вмешались в гражданскую войну в Китае, подавив восстание против лояльного СССР Шэна Шицая. Комбриг Норейко доложил о массовых расстрелах военнопленных:

Репрессии в отношении разведчиков

Во время чистки настоящему разгрому подвергся отдел иностранных операций (ИНО) НКВД. Были расстреляны: автор идеи знаменитой операции «Трест» Джунковский В. Ф., арестовавший Бориса Савинкова и Сиднея Рейли руководитель операций «Трест» и «Синдикат-2» Артузов А. Х., один из основных организаторов советской разведки за границей Трилиссер М. А., агент НКВД и бывший белогвардейский офицер Эфрон С. Я., осуждён на 25 лет лагерей легендарный разведчик Быстролётов Д. А., едва не был арестован проведший операцию по убийству Троцкого Эйтингон Н. И.. В 1939 году арестовывался Серебрянский Я. И., однако уже в 1941 освобождён. Едва не был арестован и легендарный разведчик Рихард Зорге.

Вместе с тем, по воспоминаниям Судоплатова П. А., Трилиссер и Артузов недолюбливали друг друга, и после ареста с лёгкостью дали друг на друга показания, как на «заговорщиков».

В общей сложности в период 1937—1938 из 450 сотрудников ИНО НКВД было репрессировано 275. Были репрессированы резиденты НКВД в Лондоне Чапский, Графпен и Малли, в Париже — Глинский (Смирнов) С. М. и Косенко (Кислов) Г. Н., также репрессированы резиденты в Риме, Берлине и Нью-Йорке. В берлинской резидентуре ИНО после чистки из 16 человек осталось 2. Вследствие подобного разгрома в 1938 году высшему руководству страны в течение 127 дней вообще не поступало никакой информации от заграничной резидентуры НКВД.

Убийства за рубежом

Некоторые советские дипломаты, военные атташе и разведчики, отзываемые в СССР, догадывались о том, что их ждёт арест, и предпочитали остаться за рубежом. Среди них были сотрудники ИНО НКВД Игнатий Рейсс, А. М. Орлов, В. Г. Кривицкий, дипломат Ф. Ф. Раскольников. Самым ярким примером этого было бегство в Японию полпреда НКВД по Дальнему Востоку Генриха Люшкова, которого, когда он находился в Хабаровском крае, попросили вернуться в Москву для повышения. Как подчёркивает в своих мемуарах Судоплатов, все эти побеги подорвали доверие Сталина к ИНО НКВД и Разведупру РККА.

Бежавший за границу Ф. Ф. Раскольников обратился с «открытым письмом к Сталину», резко осуждая его политику. Однако войти в историю, подобно беглому князю Курбскому (см. Переписка Ивана Грозного и Андрея Курбского), Раскольникову не удалось: никакого ответа на его открытое письмо так и не последовало. Вместо этого через несколько месяцев после публикации письма Раскольников умирает в Ницце при подозрительных обстоятельствах.

В 1937 НКВД за границей был осуществлён ряд убийств этих «невозвращенцев»: в 1937 был убит Рейсс. Также были убиты родственники и помощники Л. Д. Троцкого: летом 1938 при неизвестных обстоятельствах во Франции умер его сын; в той же стране в августе 1938 вдруг без вести пропал его бывший секретарь Рудольф Клемент, через какое-то время тело Клемента нашли на берегу реки Сены в кустах, всё зверски изрубленное, изрезанное.

В 1936, в связи с началом гражданской войны в Испании, сотрудники НКВД прибыли туда под видом антифашистов. На самом деле они по приказу руководства СССР осуществили там ряд провокаций, а также многочисленные убийства сторонников ПОУМ (Рабочей партии марксистского единства, объединявшей оппозиционных коммунистов, троцкистов и бухаринцев) — людей, которые боролись против Франко и пытались осуществить в Испании социалистическую революцию. Погибли тысячи антифашистов, включая лидера ПОУМ Андреу Нина, и мирных жителей. Руководили этой акцией генерал П. А. Судоплатов, резидент разведки, а впоследствии перебежчик А. М. Орлов, журналист М. Е. Кольцов и зам. начальника ИНО НКВД С. М. Шпигельглас.

Организатор ряда убийств за рубежом Шпигельгласс, курировавший, в том числе, убийство Игнатия Рейса, в свою очередь, в 1938 году сам был арестован, и расстрелян в 1941. Была репрессирована даже советская разведчица, некая Шильдбах, непосредственно участвовавшая в убийства Игнатия Рейсса — в декабре 1938 года она была осуждена на пять лет ссылки в Казахстан.

Репрессии в лагерях ГУЛАГа и тюрьмах особого назначения

Приказом НКВД № 00447 от 31.07.37 г предусматривалось, среди прочего, рассмотрение тройками дел осуждённых, уже находящихся в лагерях ГУЛАГа и тюрьмах (тюрьмах особого назначения). По решениям троек были расстреляны около 8 тысяч заключённых колымских лагерей (смотри статью Гаранинщина), свыше 8 тысяч заключённых Дмитровлага, 1825 заключённых Соловецкой тюрьмы особого назначения, тысячи заключённых других лагерей. Многим по решению троек и Особого совещания были продлены сроки заключения.

Завершение Большого террора

По мнению исследователя Роговина В. З., к осени 1938 года Сталину стала ясной необходимость сворачивания террора. Стало невозможным игнорировать поступавшие с мест «сигналы». Так, первый секретарь Сталинградского обкома Чуянов А. С. 23 октября 1938 года отважился написать письмо Сталину с перечислением известных ему пыток, произвола и фальсификаций НКВД. Берия в сентябре — октябре 1938 года открыто начал заявлять Сталину и другим членам Политбюро о необходимости сворачивания чистки.

По свидетельству авиаконструктора Яковлева, в 1941 году Сталин так высказался о Ежове:

В октябре 1938 года были распущены все органы внесудебного вынесения приговоров (за исключением Особого Совещания при НКВД).

25 ноября 1938 года Ежов был снят с поста наркома внутренних дел, оставшись на занимаемой им с 8 апреля 1938 года должности наркома водного транспорта. В марте 1939 года Ежов был снят с поста Председателя КПК как «идейно чуждый элемент». На пост народного комиссара внутренних дел 25 ноября 1938 года был назначен Берия, который был организатором массового террора 1937—1938 гг. в Грузии и Закавказье, 22 августа 1938 года назначенный первым заместителем Ежова по Наркомату внутренних дел.

В 1939—1940 годах были освобождены из мест лишения свободы и реабилитированы, по одним данным 837 тыс. человек, а по другим данным — только 223 800 заключенных лагерей, и 103 800 ссыльных. Но это не означало прекращение репрессий.

17 ноября 1938 года совместным секретным постановлением СНК и ЦК ВКП(б) итоги прошедшей к этому времени чистки были оценены в целом, как положительные. Однако вместе с тем высшее руководство страны признало, что чистка сопровождалась рядом «перегибов»: «…следственные дела оформляются неряшливо, в дело помещаются черновые, неизвестно кем исправленные и перечёркнутые записи показаний, помещаются не подписанные допрашиваемым и не заверенные следователем протоколы, включаются не подписанные и не утверждённые обвинительные заключения».

3 февраля 1940 года бывший наркомвнудел Ежов Н. И., уже осуждённый за «сотрудничество» с четырьмя разведками, «антисоветский заговор в НКВД», связь с «военно-заговорщической организацией РККА», подготовку государственного переворота, якобы намеченного на 7 ноября 1938 года, фабрикацию дела о якобы собственном «ртутном отравлении», и даже мужеложество «в антисоветских и корыстных целях», обратился с последним словом к суду. Он обратил внимание суда на всю абсурдность обвинений: в частности, Ежов был «изобличён», как польский «шпион», тогда как сам начал свою деятельность на посту наркома с массовых репрессий против таких же «польских шпионов». На следующий день Ежов был расстрелян.

Уже в 1940 году был арестован сотрудник НКВД Кульвец Б. П., «прославившийся» террором по «китайской линии» в Бодайбинском районе Иркутской области, и «вскрывший» в Бодайбо «агентов» английской, польской, латышской, германской, финской, чехословацкой и японской разведок.

Другим осуждённым «перегибщиком» стал лейтенант НКВД Кашкетин Е. И., ранее уволённый из НКВД из-за психического заболевания с диагнозом «шизоидный психоневроз». В 1926 году получил следующую служебную аттестацию:

В 1938 году Кашкетин был принят обратно на службу НКВД в связи с острой нехваткой сотрудников, и «прославился» массовыми расстрелами заключённых Ухтпечлага, командуя взводом пулемётчиков, расстрелявших 2508 человек. В марте 1940 года сам был арестован.

В мае 1940 года были приговорены к расстрелу 11 бывших сотрудников НКВД во главе с начальником управления НКВД по Вологодской области Жупахиным С. Г. за «извращённые способы приведения приговоров в исполнение». С той же формулировкой осуждён ряд бывших чекистов, в целях экономии патронов убивавших приговорённых с помощью лома или топоров. Подчинённые бывшего начальника Минусинского оперсектора УНКВД по Красноярскому краю Алексеева А. С. добивали раненных ломом, а один из них пытался взорвать осуждённого детонатором. 22 октября 1938 года Алексеев был осуждён «за дискредитацию звания сотрудника НКВД», однако не только не был расстрелян, но даже впоследствии добился снятия судимости. Погиб при невыясненных обстоятельствах в 1944 году.

Бывший начальник Особого отдела УНКВД по Житомирской области УССР Лебедев В. Е. в 1940 году был исключён из партии и осуждён на пять лет лагерей за то, что его подчинённые, в частности, насмерть забили 67-летнюю женщину лопатой.

27 января 1938 года арестован Гаранин С. Н., один из организаторов расстрелов на Колыме до 8 тысяч человек, заключённых и вольнонаёмных. В 1940 году осуждён на восемь лет лагерей. Другой организатор «гаранинщины», Сперанский В. М., в апреля 1940 года был расстрелян. По версии следствия, организаторы террора на Колыме сфальсифицировали по крайней мере 336 уголовных дел. 282 дела прекращены, как необоснованно возбуждённые, 274 человека освобождены из-под стражи.

Вместе с тем до своего назначения на пост наркома внутренних дел СССР Берия сам проводил чистку в Закавказье в 1937—1938 годах примерно теми же методами и в тех же масштабах, какими она проводилась в то же время и во всей остальной стране, в том числе лично участвуя в пытках подсудимых. Грузинскому режиссёру Микеладзе Е. С. он лично проколол уши. Резкое снижение масштабов репрессий с назначением Берии также отнюдь не означало их полного прекращения; так, уже при Берии был уничтожен маршал Советского Союза Блюхер В. К., ранее сам санкционировавший уничтожение Тухачевского. Также уже при Берии были уничтожены «старые большевики» Кедров М. С. и Эйхе Р. И., убиты в тюрьме осуждённые на 10 лет лишения свободы бывшие оппозиционеры Радек К. Б. и Сокольников Г. Я., в 1940 году расстрелян писатель Бабель И. Э.

Непосредственный организатор убийств Радека и Сокольникова, ст. оперуполноченный НКВД Кубаткин П. Н., в 1949 году сам был арестован за недоносительство по «ленинградскому делу», в 1950 году расстрелян.

Информация о судьбе расстрелянных

Приказ НКВД от 1939 г. предписывал на запросы родственников о судьбе того или иного расстрелянного отвечать, что он был осужден на 10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки и передач. Осенью 1945 г. приказ был скорректирован — заявителям стали теперь говорить, что их родственники умерли в местах лишения свободы.

24.08.1955 г. председатель КГБ при Совете Министров СССР издал Указание № 108сс, которое продолжило данную практику. Родственникам выдавались свидетельства о смерти, в которых даты смерти указывались в пределах 10 лет со дня ареста, а причины смерти фальсифицировались.

Эта практика была прекращена в соответствии с Указанием КГБ при Совете Министров СССР № 20-сс от 21.02.63 г — родственникам расстрелянных, обращавшимся за информацией в органы КГБ начиная с этого момента начали устно сообщать о том, что их родственник расстрелян, однако тем, кому уже была сообщена ложная информация, правду так и не сообщали.

Только приказ КГБ СССР № 33 от 30.03.1989 г. полностью разрешил сообщать правду о судьбах расстрелянных.

Члены семей репрессированных

Известная фраза «Сын за отца не отвечает» была произнесена Сталиным в декабре 1935. На совещании в Москве передовых комбайнёров с партийным руководством один из них, башкирский колхозник Гильба, сказал: «Хотя я и сын кулака, но я буду честно бороться за дело рабочих и крестьян и за построение социализма», на что Сталин произнёс: «Сын за отца не отвечает».

Приказом НКВД № 00447 от 31.07.37 г. устанавливалось, что в соответствии с данным приказом члены семей репрессированных, которые «способны к активным антисоветским действиям», с особого решения тройки подлежат водворению в лагеря или трудпоселки. Семьи лиц, «репрессированных по первой категории», проживавшие в пограничной полосе, подлежали переселению за пределы пограничной полосы внутри республик, краев и областей, а проживавшие в Москве, Ленинграде, Киеве, Тбилиси, Баку, Ростове на Дону, Таганроге и в районах Сочи, Гагры и Сухуми — подлежали выселению из этих пунктов в другие области по их выбору, за исключением пограничных районов.

Решение Политбюро ЦК ВКП(б) № П51/144 от 5 июля 1937 г. 144. — Вопрос НКВД. 1. Принять предложение Наркомвнудела о заключении в лагеря на 5-8 лет всех жён осужденных изменников родины членов право-троцкистской шпионско-диверсионной организации, согласно представленному списку. 2. Предложить Наркомвнуделу организовать для этого специальные лагеря в Нарымском крае и Тургайском районе Казахстана. 3. Установить впредь порядок, по которому все жёны изобличённых изменников родины право-троцкистских шпионов подлежат заключению в лагеря не менее, как на 5-8 лет. 4. Всех оставшихся после осуждения детей-сирот до 15-летнего возраста взять на государственное обеспечение, что же касается детей старше 15-летнего возраста, о них решать вопрос индивидуально. 5. Предложить Наркомвнуделу разместить детей в существующей сети детских домов и закрытых интернатах наркомпросов республик. Все дети подлежат размещению в городах вне Москвы, Ленинграда, Киева, Тифлиса, Минска, приморских городов, приграничных городов. СЕКРЕТАРЬ ЦК

Во исполнение этого приказа 15 августа 1937 г. последовала соответствующая директива НКВД, уже содержащая ряд уточнений:

• регламентированы тотальные репрессии только против жён и детей, а не вообще любых членов семей, как в приказе Политбюро;
• жён предписано арестовывать вместе с мужьями;
• бывших жён предписано арестовывать только в случае, если они «участвовали в контрреволюционной деятельности»
• детей старше 15 лет предписано арестовывать только в случае, если они будут признаны «социально-опасными»
• арест беременных женщин, имеющих на руках грудных детей, тяжелобольных может быть временно отложен
• дети, оставшиеся после ареста матери без присмотра, помещаются в детские дома, «если оставшихся сирот пожелают взять другие родственники (не репрессируемые) на свое полное иждивение — этому не препятствовать»
• механизмом выполнения директивы предусмотрено Особое Совещание НКВД.

В дальнейшем подобная политика несколько раз корректировалась.

В октябре 1937 директивой НКВД репрессии в отношении «членов семей изменников Родины» (ЧСИР) были распространены также на ряд осуждённых по «национальным линиям» («польская линия», «немецкая», «румынская», «харбинская»). Однако уже в ноябре такие аресты прекращены.

В октябре 1938 НКВД перешёл к арестам не всех поголовно жён осуждённых, а только тех, кто «содействовал контрреволюционной работе мужей», или в отношении которых «имеются данные об антисоветских настроениях».

Приказом НКВД 00486 1937 года на Административно-хозяйственное управление НКВД было возложено особое задание по изъятию детей врагов народа и определению этих детей в детские учреждения или передаче родственникам на опеку. С 15 августа 1937 года по настоящее время Административно-хозяйственным управлением проделана следующая работа: Всего по Союзу изъято детей ————-25 342 чел. из них: а) Направлено в детдома Наркомпроса и местные ясли —.22 427 чел. из них г. Москвы ——————….1909 чел. б) Передано на опеку и возвращено матерям.——-..2915 чел.

У большинства осуждённых жён сроки заканчивались в начале 1940-х годов.

14 января 1938 года Генеральный прокурор СССР издаёт директиву о том, что увольнения членов семей репрессированных являются неверными, выпущено соответствующее постановление Политбюро.

27 августа 1938 выходит циркуляр НКВД, вводящий возможность одностороннего развода с осуждённым/осуждённой одного из супругов, оставшегося на воле.

Число жертв

По данным комиссии «по установлению причин массовых репрессий против членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных на XVII съезде партии» под председательством П.Н Поспелова (1956 г.) в 1937-38 годах было арестовано по обвинению в антисоветской деятельности 1 548 366 человек и из них расстреляно 681 692 . Историк В. Н. Земсков называет аналогичное число, утверждая, что «в самый жестокий период — 1937-38 годы — были осуждены более 1,3 млн. человек, а в другой своей публикации уточняет: «по документально подтвержденным данным, в 1937-1938 гг. по политическим мотивам было осуждено 1344923 человека, из них 681692 приговорено к высшей мере.».

Л.Лопатников на основании данных Земскова приводит число 651692 чел. расстрелянных в 37-38 гг. Приблизительно аналогичное количество расстрелянных приводит Н.Абдин: «по имеющейся статистике осуждено в 1937-1938 гг. 1 344 923 человека, из них приговорено к высшей мере наказания 681 692 человека или 50,69%. Каждый второй из осужденных по политическим мотивам в 1937-1938 гг. был расстрелян».

Историк В.З.Роговин также приводит примерно аналогичные данные: «в 1937 году число расстрелянных увеличилось по сравнению с предшествующим годом в 315 раз (!), составив 353 074 чел. Почти такое же количество расстрелянных (328 618 чел.) пришлось на 1938 год».

Жертвами репрессий стали представители всех социальных слоев. Так, по данным «Ленинградского мартиролога», из 8 тыс. расстрелянных в августе – октябре 1937 г. примерно 26% составляли рабочие, 31% – служащие, 23% – крестьяне, 2,5% – кустари, около 16% – лица без определенных занятий, пенсионеры, студенты, военные, служители культа. Из 19,5 тыс. человек, учтенных в «Книге памяти» жертв политических репрессий Томской области, более 33% составляли крестьяне, 26% – служащие, 27% – рабочие, 5% – лица без определенных занятий, по 2% – учащиеся и военнослужащие и 1% – служители культа. Из 13 тыс. человек в «Книге памяти» Новгородской области 33% составляли рабочие, 44% – крестьяне, 16% – интеллигенция и 6% – священнослужители.

Известные деятели науки и культуры — жертвы Большого террора

Следующие известные деятели науки и культуры были арестованы в 1937-38 годах и затем расстреляны или умерли в заключении:

Физики: М. П. Бронштейн, А. А. Витт, Л. В. Шубников.

Лингвисты:Н. Н. Дурново (арестован в 1933 г., приговорен к 10 годам заключения. расстрелян в 1937 г.), Е. Д. Поливанов.

Писатели и поэты: О. Э. Мандельштам, П. Н. Васильев, С. А. Клычков, Н. А. Клюев, П. В. Орешин, Б. А. Пильняк, И. И. Катаев, А. Весёлый, С. М. Третьяков, В. И. Нарбут, В. А. Багров, Т. Ю. Табидзе, Е. Чаренц, Б. Ясенский, В. Е. Зазубрин, Н. М. Олейников, Кассиль И. А., Кузебай Герд. Н.Заболоцкий, арестованный в 1938 г., находился в заключении до 1944 г. В декабре 1938 года арестовывалась поэтесса Ольга Берггольц; хотя она и была освобождена через полгода, от побоев во время следствия у неё произошёл выкидыш, были арестованы и погибли её муж, две дочери.

Режииссёры: Лесь Курбас.

В 1938 году был расстрелян учёный Бехтерев П. В.. По мнению его правнука Медведева С. В., он был осуждён «за то, что поставил Ленину диагноз — сифилис мозга».

В 1938 году расстрелян автор термина «космонавтика» и один из основных создателей реактивного миномёта «Катюша» Лангемак Г. Э.. В 1937—1939 годах арестовывались знаменитые конструкторы Туполев А. Н. (21 октября 1937 года) и Королёв С. П. (27 июня 1938 года), Термен Л. С. (март 1939 года), Стечкин Б. С. (декабрь 1937 года) однако расстреляны не были, а работали в закрытом конструкторском бюро ЦКБ-29 («шарашка»).

В ходе чистки арестовывались за «саботаж наблюдения солнечных затмений» 27 из 29 астрономов Пулковской обсерватории.

Судьба организаторов и участников репрессий

Ежов был арестован 10 апреля 1939 года и 4 февраля 1940 года расстрелян. Правда, расстрелян он был не за массовые репрессии, а за вымышленные преступления (сочувствие троцкизму, шпионаж, подготовка государственного переворота). Такая же судьба постигла и всех его ставленников: Агранова, Заковского, Реденса, Балицкого, братьев Берманов, Дагина, Кацнельсона, Фриновского и прочих.

Однако далеко не все организаторы репрессий разделили судьбу своих жертв, немало было таких, (например, Берия и его сподвижники, организовавшие большой террор в Грузии и др.), которые сделали в годы террора большую карьеру и выдвинулись на руководящие посты в партии, НКВД, армии и других отраслях государства.

Большой террор в художественной литературе

• Анна Ахматова «Реквием»
• Роберт Рождественский «Позапрошлая песня»
• Булат Окуджава «Письмо маме»
• Булат Окуджава «Убили моего отца»
• Статья А. Артемова «Правда, покаяние, примирение», содержащая стихотворение Ивана Елагина «Амнистия»
• Олег Митяев «Солнечное затмение»
• Лидия Чуковская Софья Петровна

Большой террор в кинематографе

• «Защитник Седов» (1988, реж. Евгений Цымбал)